Заслуженный артист Бурятии – о своем возрасте, новом спектакле, «отцах и детях», актерском симбиозе и режиссерских рамках.

Благодаря фактурной внешности и исключительному таланту этот актер известен, пожалуй, каждому театралу в нашей республике и за ее пределами.

Выпускник Свердловского театрального училища, творческая и ищущая натура, сочетающая совершенно противоположные черты — комизм и трагизм, мудрость и наивность, азарт и беззащитность — и органично вживающаяся в любые жанры, будь то комедия, водевиль или мелодрама, он работал в Златоустовском и Борисоглебском драматических, Николаевском музыкальном и Челябинском областном театрах и многих других, а затем попал в Улан-Удэнский драматический.

За плечами Валерия Шарафутдинова — более 50 ролей в разных спектаклях, на носу — еще одна в очередной постановке, а в голове — множество ярких воспоминаний и мыслей. Обо всем этом он рассказал в интервью корреспонденту «МК».

— Валерий Нарисламович, долгие годы вы трудились в театрах разных городов России. Какими же судьбами оказались в Русском драмтеатре Улан-Удэ?

— Однажды впервые за свою актерскую деятельность я поехал на театральную биржу — консультационный пункт, где режиссеры ищут актеров и вывешиваются массы списков с вакансиями — и встретил там тогдашнего худрука театра Андрея Штейнера и его нынешнего директора Петра Степанова. Разговорились. Как выяснилось, у них произошло трагическое событие: труппа должна была ехать на гастроли в Казань, и тут умирает народный артист Бурятии Геннадий Овчинников. Получилось так, что я вводился на некоторые его роли и в итоге остался в Русском драматическом, где и служу по сей день, настолько он «зацепил».

— Насколько знаю, в 2016-м вы отметили 15-летие работы здесь, а в 2017 году отпразднуете свое 70-летие. Как относитесь к юбилеям, не боитесь их?

— Нормально отношусь. Я не женщина, свой возраст не скрываю (смеется). Тем более с годами многое понимаешь. Например, что главное — не сорвать аплодисменты, а раскрыть характер — и свой, и героя для зрителя. Вот берешь пьесу и видишь действующее лицо — Иванова, Петрова, Сидорова. Его нужно пропустить через себя и сделать индивидуализированным персонажем — особенно мне, как характерному актеру, которого публика запоминала и помнила за счет внешнего облика и психофизического состояния.

— Отведенная вам главная роль в спектакле Тадаса Монтримаса «Уступите место завтрашнему дню» по пьесе Вины Дельмар, премьера которого пройдет 25-26 ноября, тоже обещает быть впечатляющей. Расскажите о ней поподробнее.

— Играть можно в карты, шашки и домино, а на сцене нужно жить. И конкретно эту роль надо проживать за счет чего-то внутреннего, а не одной лишь техники. Хочется сказать словами Фаины Раневской: в ней «я вижу страдание, а я как человек в этой жизни так пострадала, что просто невозможно». Не буду говорить о работе над спектаклем и оценивать ее — это рассудит зритель.

— Ну а о сюжете?

— Он очень прост. Действие происходит в Америке. Главные герои Барк и Люси Купер попадают в затруднительное положение. Их старый добрый дом заложен банку. Дети решают поселить родителей у себя. Но вот беда: мужу и жене, прожившим вместе 50 лет, приходится расстаться в тот момент, когда они больше всего нужны друг другу. Разлука оказывается невыносимой, а все пятеро отпрысков — жестокосердными. С трепетом, искренне и ненавязчиво пожилые люди учат молодых быть счастливыми, заботиться друг о друге и создавать дуэты непреходящей человеческой любви.

— Кто-нибудь уже показывал эту историю в театре или кино?

— Вообще изначально Джина Лоуренс написала роман «Годы так длинны». По его мотивам Вина Дельмар написала пьесу и создала сценарий. В 1937 году на основе этого сценария Лео МакКерри снял фильм «Уступи место завтрашнему дню», который не имел никакого кассового успеха, но, по словам самого режиссера, стал его шедевром. Да, по сути, и есть самый настоящий шедевр — очень тонкий, детализированный, потрясающий зрителей. А в 1978 году на основе самой пьесы в театре имени Моссовета Анатолий Эфрос поставил спектакль «Дальше — тишина» с Ростиславом Пляттом и Фаиной Раневской, который очень хорошо запомнился людям старшего поколения, в том числе и мне: как будто два часа назад посмотрел его. Помню, когда мы еще работали в старом театре, я подходил к Галине Шелковой и говорил: «Давайте поставим эту пьесу». И вот сейчас, спустя несколько лет, вместе с Тадасом Монтримасом делаем это.

— Постановка будет актуальна для современной публики?

— Безусловно. Ведь и произведение, как говорится, на все времена. Оно заставляет задуматься, какое же общество могло допустить, чтобы главные герои оказались доведены до такой крайности? И почему у любящих родителей получаются черствые дети? А почему случается наоборот? Извечные вопросы. Классика.

— Что вы думаете о поколении, которое приходит на смену — не только в жизни, но и в театре?

— Все идет естественным путем, меняются ценности и оценки, но не меняется человеческое существо. Зависть как существовала, так и существует, злость как бывала, так и бывает, добро — тоже, но оно не всегда побеждает... Что касается театральной преемственности, пожилые и молодые актеры всегда должны работать в одном спектакле и быть в симбиозе. Иногда первые очень ревниво относятся ко вторым. Лично я — нет. Действительно, нужно уступать место завтрашнему дню. Но для этого необходимо обеспечить себя днем сегодняшним... Нашей молодежи предоставлена возможность попробовать себя в разных жанрах — стендапе «Пьяные», хорроре «Анатэма», драме «Фронтовичка», документальном спектакле «Дежавю», философской комедии «Осенний марафон», променаде «Преступление и наказание»...

— Кстати, как вам работалось в последнем? Тяжело повторять одну сцену 12 раз подряд и находиться в открытой локации?

— Когда только готовились к этой необычной для нас форме, то считали в уме, сколько раз повторяем ту или иную сцену. В итоге успокоились и «втянулись». Конечно, вначале подача текста как на большой сцене мешала, но потом мы почувствовали, насколько близко находится зритель к нам и мы друг другу. Это совершенно иная атмосфера.

— Чего не стоит делать с актером?

— Пользовать в определенных режиссерских рамках. Это не всегда полезно, а иногда и опасно, ведь он начинает привыкать к такой стилистике и ему уже сложнее работать с другим материалом. Кроме того, нельзя хвалить актера. С одной стороны то, чем он занимается — творчество, а с другой — работа, хоть и постоянная: каждую секунду думаешь о роли и даже засыпаешь с ней... А вообще любую роль надо исполнять как с чистого листа, будто ты не знаешь ничего. Вот тогда, возможно, толк и выйдет.

Роксана Родионова, «Московский комсомолец в Бурятии», 09.11.2016