В Русском драмтеатре прошла премьера спектакля «Зоя» 16+, посвященного
подвигу Зои Космодемьянской и 79 годовщине Победы в Великой Отечественной войне

Специально ли это было сделано или просто техническая пауза, но спектакль начался с минуты темноты и тишины. Это всегда такой искренний, трогательный и сильный момент в театре, когда сотни зрителей одновременно дышат, молчат, и каждый, несмотря на то, что находится в переполненном зале, остается наедине с собой и своими мыслями. В «Зое» таких минут было две – в начале и в конце, когда зрители, оглушенные рассказанной историей, не могли сразу зааплодировать.

О подвиге Зои Космодемьянской, вчерашней школьницы, которая в юном возрасте
проявила невероятную смелость, отвагу, была зверски замучена и повешена, каждый знает
с детства. Разведчица-диверсант части особого назначения разведотдела штаба Западного
фронта посмертно стала первой женщиной – Героем Советского Союза в годы Великой
Отечественной войны.

– Я хотел поставить спектакль о женщине-герое, причем не именно о герое ВОВ,
а в принципе. Все эти муки душевные, пути-дороги, внутренние демоны, сверхидеи – чаще
описаны у героев мужского пола. Изначально думал пойти по классическому пути, о
Жанне д’Арк. Но, углубляясь в материал, решил обратиться к своим корням, с самых
глубин – княжны Ольги. Однако решил остановиться на первой девушке-герое СССР Зое
Космодемьянской, – рассказывает режиссер Александр Фатеев.

Однако в центр театрального повествования Александр поставил ее маму – Любовь
Тимофеевну Космодемьянскую и обратился к ее повести «О Зое и Шуре». Что
чувствовала она, когда ее 18-летняя дочь «сбежала» на фронт, когда узнала, как была
убита ее девочка, какую жертву она принесла во имя свободы, мира и своей страны. Для
всех Зоя – истинная героиня, а для матери – навсегда ребенок, которого она потеряла.

– Спектакль вышел не только о подвиге Зои, а о материнской любви к своему
ребенку. Эта женщина пережила одну-вторую-третью смерть и мужа, и детей, но
нашла силы жить дальше. Вот это сложно держать и воплощать на сцене – говорить о
смерти не через страдания и слезы, а через силу. Меня всегда трогал один момент, когда
мы на курсе ставили Платонова, нам педагоги говорили, что «советские люди шли на
войну не убивать, а умирать». А мама, как фата-моргана, всегда рядом, если не
физически, то духовно, – говорит актриса, исполняющая роль матери, Ольга Кудряшова.

В какой-то момент в образе Любови Тимофеевны видится Дева Мария, особенно
когда Ольга Кудряшова надевает на голову красное одеяло. И тогда перед зрителями уже
другая мать, сошедшая с Евангельских страниц. Невольно вспоминается стихотворение
Бродского: «Мать говорит Христу: Ты мой сын или мой Бог? Ты прибит к кресту. Как я
пойду домой? Как ступлю на порог, не поняв, не решив: ты мой сын или Бог? То есть,
мертв или жив?». Кажется, этот главный вопрос героиня задает постоянно, и не случайно
в финале звучат слова, что Зоя навсегда живая.

– Для меня этот спектакль все-таки о любви Матери к свой дочери, о любви к
Родине, и о том, что идея может быть сильнее боли и страха смерти. О сильной духом
девушке и самопожертвовании, – продолжает режиссер.

Интересно, что в спектакле есть и другие мифологические аллюзии: впервые
картонно-карикатурные фашисты появляются на сцене, когда вылезают словно из-под
земли. Невольно сравниваешь эту сцену с тем, как нечисть выбирается из ада. Все
действие спектакля происходит на металлическом подиуме, напоминающем огромный
цинковый гроб. Над артистами висят тоже своего рода цинковые гробы с окошками-
иллюминаторами. Кажется, они для тех, кто «пулей влетел в рай, отдав жизнь за други
своя», потому что «нет больше той любви», чтобы эти «ангелы в цинковых гробах»
смотрели на мир, за который отдали себя.

Александр Фатеев умело работает с культурными кодами. Так, немецкий офицер
цитирует Чехова, Зоя – Чуковского «Краденое солнце»: «Наступила темнота. Не ходи за
ворота. Кто на улицу попал – заблудился и пропал». Интересно, что крокодил во многих
мифологиях – символ смерти, зла, ада, а медведь, который «солнце в небо воротил»,
традиционно ассоциируется с русским народом.

Работа художника-постановщика Марии Шуплецовой вновь прекрасна,
минималистична и образна. На сцене холодный металл, простые фактуры, прямые линии.
В центре истории – прежде всего человек. Ничего не отвлекает внимания от героев.
Невероятно красива сцена с красным флагом, которому не видно конца. Он больше похож
на реку пролитой на той войне крови.

Пластика артистов, над которой работала режиссер-хореограф Евгения Герасимова,
совсем не будничная: в ней есть патетика в изображении советских солдат,
инфернальность – немецких.

Художник по свету Наталия Гара, с которой театр сотрудничает много лет, – точно
попадает в цель, как луч прожектора от мотоцикла, проехавшегося по сцене, или
сигнального фонаря, обнаружившего Зою. Определенно эффект 3D невольно создает
запах бензина, когда по сцене рассекает классический фашистский мотоцикл. Так пахнет
и Зоин подвиг: бензином и гарью от пожара, который она устроила.

Актрисе Валерии Шайхудиновой, сыгравшей заглавную героиню, удалось передать
пылкость Зои, ее смелость, силу и в то же время хрупкость. Безусловно, большое
приобретение театра – актер Алексей Редков, который талантливо исполнил роль Пер
Гюнта, поразив тогда своей игрой и пластикой, и так же органично воплотил образ
немецкого офицера. Особенно эффектно показана сцена пытки Зои, когда он допрашивает
ее, переходя от вкрадчивого шепота до неистового крика. В этот момент актер находится
на авансцене сбоку, но его тень из-за угла ключевого света становится огромной и
непропорциональной, в сравнении с самим героем она кажется монструозной.

«Зоя» – историко-биографическая драма, где использованы фотографии с места
события, рассказы свидетелей, кинохроника и аудиозаписи времен Великой
Отечественной войны. Но при этом это не бытовая история, а рассказанная скорее
актуальным театральным языком для современных зрителей. Постановка вошла в
репертуар театра и будет идти в следующем театральном сезоне.

Юлия Федосова,
газета "Традиция", №19, 15.05.2024 г.
Фото Сергея Примакова