Новый герой рубрики «Автопортрет» – Сергей Левицкий, художественный руководитель Русского драматического театра, молодой режиссер, который сумел поменять представление жителей Бурятии о театре.

О детской мечте

В детстве я мечтал о космосе. Меня вдохновлял Сергей Королев, гениальный инженер-конструктор, который первым отправил человека в космос, запустил первый спутник Земли. Мне казалось большим чудом сделать то, что никто не делал – то есть шагнуть в неведомое.

У меня был свой маленький космодром. Я собирал луноходы, ракеты, сам делал импровизированные двигатели на порохе, которые летали. Вот даже шрам до сих пор остался от запуска (показывает руку).

Меня увлекали модели кораблей, автомобилей. В то время не было машинок на пультах управления, и я их делал сам: разбирал машинки, каркасы, проводил провода. Еще меня занимала электроника, я даже собрал радио, которое ловило одну волну.

О театре я не думал вообще. Первые три года в школе я учился в эстетическом классе, и там было такое направление, как театр, но меня это никоим образом не задело.

О хулиганском прошлом

Окончив школу, я болтался без дела, был хулиганистым пацаном, и мама, видя, что я иду неверной дорогой, привела меня в Академию культуры. Туда идти я совсем не хотел, но в технический вуз я тоже идти не мог, потому что не понимал ни химию, ни алгебру, ни геометрию.

Полтора года учился на «Режиссуре эстрады и театрализованных представлений». Последующие полгода в академию я не приходил вообще. Мне как-то надоела эта учеба, к тому же остались друзья из прошлого мира, когда я был хулиганом. И все это как-то не стыковалось во мне. Несколько месяцев я просто сидел дома и запоем читал книги.

Художественная литература на меня очень сильно повлияла, а еще – тесное общение со студентами театрального отделения. Я вдруг открыл для себя театр, их мир мне показался чем-то очень интересным. Тогда я перевелся на театральное отделение.

О том, как найти себя

В нашем государстве не работают социальные лифты, поэтому очень сложно молодому человеку в таком маленьком городе, как Улан-Удэ, и уж тем более в деревне, идентифицировать себя и распознать свои возможности, потенциал. И сделать это в той социальной среде, которая его окружает.

Возьмем, к примеру, вымирающую деревню, что сегодня является довольно распространенным явлением. Что видит ребенок? Пьющий народ, который не знает, чем себя занять, разваленные колхозы-совхозы, нет ни бизнеса, ни хозяйства.

То же самое происходит на улицах города. Мы уже не живем в 90-х годах, но до сих пор существуют абсурдные законы, из-за которых некоторые парни живут на улице, и им это кажется правильным. Хотя они просто не знают, что есть другие миры – мир спорта, мир искусства, мир изобретателей. И здесь очень важна рука, которая тебя вытянет из болота. В моем случае это была мама.

О театре

Театр – удивительная вещь! Рядом с тобой могут сидеть и мэр города, и известные личности, и люди из неблагополучных семей, которым, допустим, дали социальный билет. Это единственная возможность, когда ты можешь попасть под одну крышу с людьми из совершенно разных социальных слоев, и все они будут равны.

Театр – это место, которое объединяет любые национальности, вне зависимости от половой принадлежности, социальной, религиозной. И то, о чем идет речь на сцене, учит нас слышать и понимать друг друга, несмотря на то что все мы разные, и у каждого свое мнение.

В театре ты чувствуешь себя самим собой. Это ведь такая игра: ты приходишь, садишься и понимаешь, что все происходящее на сцене – это вымысел. Но в спектакле проецируются наши поведенческие или ситуативные модели в жизни, поэтому ты имеешь возможность посмотреть на ту проблему, которая у тебя есть, как бы со стороны. Трезво оценить ситуацию. И, возможно, какой-то спектакль, нет, не научит, а просто наведет тебя на какую- то мысль, нужную тебе именно здесь и сейчас.

О самой необычной постановке

Таких постановок я видел очень много. Одна из них – Хайнера Геббельса, человека, который пришел в режиссуру из композиторов. В театре ШДИ (школа драматического искусства) шел спектакль «Вещь Штифтера». Спектакль без актеров, их роль выполняют механизированные инструменты, оголенные рояли, фортепиано. И руководит этими музыкальными инструментами электронная плата, подключенная к ним. Для меня это был некий постапокалиптический мир. Суть в том, что играет музыка, которая когда-то была написана людьми. Эта музыка воспроизводится машинами, т.к. уже не осталось ни одного человека. И ее никто не слышит. Вы только вдумайтесь: звучит музыка, которую уже не слышит ни одна живая душа!

О «Преступлении и наказании»

Это будет необычный спектакль-променад (прогулка). Будут отдельные локации, между которыми зрители будут путешествовать. В зависимости от того, в какую локацию зритель приходит, он понимает, какую роль будет играть.

Например, вы приходите в трактир: столы, лавки, стойка, девушка, которая обслуживает посетителей, трактирщик. Там реально воняет водкой, салом и можно подойти купить морса, водки, селедки, пообщаться с трактирщиком. А в это время за соседним столом Мармеладов рассказывает о своей жизни Раскольникову. Кем вы становитесь в этот момент? Посетителем этого трактира. Зритель может делать все, что хочет: хочет – сидит, не хочет – стоит, или ему стало жалко Мармеладова, и он решил купить ему пива – это его право.

Гипотетически подозреваю, что могут возникнуть сложности с синхронностью времени: действия должны происходить секунда в секунду.  И это те вещи, которые невозможно предугадать, так же как поведение зрителей, ведь это не комфортное сидение в зрительном зале, а живое общение: вот артист, и вот ты. Роль зрителя качественно меняется, он становится не просто наблюдателем, а участником действий. Какой будет эффект – станет ясно 9–10 апреля, когда состоится премьера этой постановки.

Соня Матвеева, «Номер один», 23.03.2016