19 февраля заслуженный артист России, лауреат Государственной премии Республики Бурятия Сергей Рыжов отпраздновал 75-летие. 42 года из них он отдал Русскому драматическому театру, где сыграл свыше ста ролей.

Зрители нескольких поколений знают Сергея Рыжова и как Тевье-молочника из «Поминальной молитвы», Бориса Годунова из «Смуты», Дорна из «Чайки», Бубнова из «На дне», как Большова из «Свои люди – сочтемся», Старика из «Стульев», Джо Янки из «Дорогой Памелы». А кто-то как Деда Мороза практически во всех новогодних сказках, Короля в «Бременских музыкантах», старика Чиполлоне из «Приключений Чипполино». Но каждый любит его за талант, неподражаемую актерскую игру и эмоциональная открытость в естественном сочетании с правдой чувств и глубиной человеческой мысли.

После празднования юбилея мы встретились с Сергеем Григорьевичем, чтобы поговорить о работе, театре и жизни.

– Сергей Григорьевич, вы отпраздновали юбилей, придаете ли вы какое-то особенное значение таким датам?

– Кто-то сказал, по-моему, Владимир Зельдин: «Юбилей – это катастрофа с признаками праздника». Вот такие катастрофы случаются с нами в таком возрасте. К сожалению, никто не вечен. И когда добавляется очередная цифра в твоем личном календаре, что-то уходит. Понимаете? Хотим мы этого или не хотим: что-то уходит. Допустим, в театре – уходят роли, работа, ты меньше начинаешь играть. И я сейчас говорю это не в укор или осуждение, такая судьба, что же сделаешь. И отношусь к этому вполне объективно, понимаю, что это придумано не специально, а так просто получается.

– В Русском драматическом театре вы служите более 40 лет. Есть любимые, запомнившиеся роли?

– Когда я только приехал в Улан-Удэ. До этого работал в разных театральных коллективах: от Семипалатинска до Владивостока, то практически сразу получил роль Милона в «Недоросле» Фонвизина. Это не то что маленькая, но такая солидная роль. Конечно, мне посчастливилось сыграть в спектакле по пьесе Степана Лобозерова «Маленький спектакль на лоне природы», там я играл Станислава. Мы были первым театром, который ее поставил и даже возили в Москву. А потом я на своем пути встретил такие роли, как Борис Годунов и Тевье-молочник. «Поминальная молитва» был любимым спектаклем у зрителей и за 10 лет, что он шел в репертуаре, был сыгран более ста раз. Хотя поставлен на всю труппу, и это очень сложная постановка. Эти роли считаю большой удачей.

Стоит отметить, что Борис Годунов стал переломным этапом в творчестве Сергея Рыжова. Эта работа продемонстрировала все его мастерство внутреннего и внешнего перевоплощения, широту артистического диапазона, а также умение слышать и чувствовать партнера. С блестящей роли в этом спектакле актер стал подниматься к вершинам своей творческой биографии

– Сегодня в вашем репертуаре есть роли, которые вы играете более двадцати лет. Меняются ли ваши герои с возрастом?

– Да, конечно. До сих пор я играю Бубнова в спектакле «На дне» и Большова в «Свои люди – сочтемся». И меняются они по двум ипостасям. Во-первых, сами взрослеют, становятся старше, а во-вторых, внутренне. Потому что невозможно играть на сцене и не вложить в героя что-то свое, а мой жизненный опыт накладывается на персонаж. Поэтому и меняется мировоззрение героя, им приобретается опыт, навыки, мастерство, и человек по-другому смотрится.

– Есть ли такие спектакли, от которых вы получаете актерское удовольствие?

– Попасть на такую роль – редкий случай. Не знаю, как у других, но во мне просыпается такая въедливость, начинаешь копаться: тут я не так сделал, там не так сделал, надо бы попробовать так или так. И мне кажется, что это отчасти лишнее и ненужное. Нужно все-таки наслаждаться профессией и получать удовольствие от всех ролей. Борис Годунов – это была моя роль, и она близка мне была. А допустим, в спектакле «Поминальная молитва» Тевье-молочник не сразу стал моим, какие-то вещи в его характере начинал понимать со временем. У Островского выписан совсем другой человек и, чтобы нащупать с ним связь, нужно иметь и житейский опыт, и большую наблюдательность.

– Какими качествами должен обладать актер и что он не должен себе позволять?

– Актер должен помнить всегда, что это публичная профессия. Кроме того, актер несет в себе и другую нагрузку – он должен быть эталоном в поведении, обращении с людьми. Все-таки он публичный человек и может быть популярен даже в таком небольшом городе, как Улан-Удэ. Люди знают актеров, наблюдают, как они себя ведут. И любой несдержанный выпад будет заметен, я этого не люблю. Еще актер должен отстраняться от роли, не тащить шлейф персонажа в жизнь.

– Как вы отстраняетесь от своих героев?

– Я этому научился, наверное, потому, что долго работал заведующим труппой, и мне постоянно приходилось переключаться с одной работы на другую. Сейчас ты играешь какую-то роль, а через полчаса – идешь решать с руководством, дирекцией какие-то важные вопросы. И то, что ты сейчас играл на сцене, нужно сразу же отметать, потому что это мешает в жизни. Поэтому, выходя со сцены, я сразу отключаюсь от роли. Это надо уметь, этому учиться, должен быть какой-то элемент самоконтроля.

Сергею Рыжову подвластны любые, даже самые характерные роли, в которых он пользуется своим умением придавать любому тексту яркую интонационную окраску и богатым набором выразительных средств. Видеть его на сцене, понимать, как тонко и глубоко он передает характер героя, наблюдать за мимикой, малейшими изменениями голоса, тембра – сплошное удовольствие. Кроме того, Сергей Рыжов зарекомендовал себя и как комедийный артист. Во многих образах ему одинаково хорошо удается и тонкая ирония, и сарказм, и, безусловно, остроумная импровизация. Прирожденное чувство юмора, которым славится Сергей Григорьевич, не раз помогало ему в создании образов.

– Юмор для вас важен?

– А в нашей профессии без чувства юмора никуда. Нужно всегда быть немного ироничным, потому что мы работаем с людьми на сцене, за кулисами и выходим на сцену к людям. А наша профессия очень эмоциональная, возникают разные ситуации, когда нужно просто посмеяться над ситуацией, разрядить обстановку. А юмор смягчает отношения с людьми, не дает впасть в какую-то крайность.

– Вы любите играть в сказки?

– Конечно! Сказки помогают раскрепоститься, импровизировать, дают волю актерскому хулиганству. Дети – очень отзывчивая публика, и они реагируют на каждую мизансцену, реплику, реагируют живо: смехом, вскриком, реагируют на все. И это приятно, создается ощущение, что ты с ним заодно, и это стимулирует.

– Что для вас театр?

– Актер в переводе с английского «действующий». И актер должен действовать и действовать всегда. А когда он перестает это делать, то впадает в уныние. Пусть у него будут небольшие, простые роли. Ведь как только это уходит, то возникает тревожное, нехорошее чувство, будто ты находишься на задворках.

– А если бы не театр, то кем бы вы были?

– Я в детстве очень любил лес. Бабушка часто в детстве мне рассказывала сказки, где в лесу происходили разные чудеса, то звери бродили, то Иванушка. И когда я впервые попал в лес, мне он показался таким сказочным необычным местом. И я с детства мечтал стать лесником, но не получилось. Судьба распорядилась так, что там, где я жил, леса практически не было.

– А сейчас о чем-то мечтаете?

– Скажу такую вещь: жить надо настоящим, прошлым мы не жили, а до будущего не доживем. Мечты мечтами, а всегда надо опираться на то, что ты делаешь сегодня. И сейчас, какие мечты могут быть? Желательно работать, и с возрастом начинаешь понимать, что надо беречь свое здоровье, особенно его охранять. Поэтому быть здоровым и работать.

«Бурятия», 01.03.2019