Улан-удэнские зрители прошли по следам Родиона Раскольникова

Опубликовано:
2016-04-13 16:05:00

В Бурятии состоялась премьера спектакля-бродилки «Преступление и наказание». И прошла, надо сказать, с оглушительным успехом. Билеты на первые четыре показа давно ожидаемой и окутанной тайнами постановки Сергея Левицкого жители бурятской столицы расхватали как горячие пирожки.

Уже за полторы недели до «даты икс» ни одного не осталось! К счастью, пригласительные на пресс-показ журналисты (включая вашу покорную слугу) получили. Накануне этого события всех нас попросили не опаздывать, а девушек, в частности, — не надевать каблуки и, по возможности, не влюбиться в актера Олега Петелина. Причины этих, на первый взгляд, странных просьб мы поняли уже тогда, когда оказались под крышей Русского драматического.

Путешествие в прошлое

Итак, около 18.00 захожу в театр, называю билетеру свою фамилию и получаю от нее оригинально оформленную программку в виде «газеты политической и литературной» «С.-Петербургскiя Вѣдомости», а в придачу — прямоугольную карточку серого цвета. «По ней вы найдете свою команду», — объясняют мне. В многолюдном фойе коллеги с цветными картонками в руках и впрямь разбиваются на шесть групп по пятнадцать человек. Возле каждой стоит человек. Оказалось,  это  дворники — наши сопровождающие в «хождении» по страницам романа. Один из них берет слово.

— В секретной лаборатории мы изобрели настоящую машину времени. С помощью нее можно проникнуть в любое произведение искусства! — радостно оповестил он присутствующих. — И сейчас нам с вами предоставляется просто фантастическая возможность попасть в роман Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание». Но мы совсем недавно начали проводить такие опыты. Поэтому придется столкнуться с определенными трудностями.

Выяснилось, что изобретатели так и не смогли целиком «забраться» в книгу. Поэтому зрители посетят только семь мест. Время пребывания в каждом из них строго ограничено — ровно 10 минут. В противном случае машина времени даст сбой и просто-напросто перестанет работать. «Кроме того, мы не сумели выстроить эти места в логические цепочки, поэтому они могут располагаться в разном порядке, — добавил дворник. — Но зато выявили удивительный факт — герои постоянно меняются! Видимо, потому, что внешность каждого из них зависит от того, как его представлял отдельный читатель».

Поскольку предстоит непростое путешествие в прошлое, необходимо соблюдать определенные правила, иначе нарушится пространственно-временной континуум, пояснили собравшимся. Там, где персонажи видят нас, нужно вести себя подобающе, дабы не выдать «гостей из будущего», а там, где не видят — очень тихо, чтобы не спугнуть их самих и не нарушить ход событий — ведь это чревато катастрофой. А после условного сигнала стоит незамедлительно покинуть одно место и отправиться в другое... Итак, сопровождающие устанавливают единое время на своих часах и вместе с журналистами переносятся в Санкт-Петербург 19 века.

Вместе сквозь столетия

Сперва мы попадаем в трактир. Небольшое помещение, таинственный полумрак, деревянные скамейки и такие же столы, а на них — горящие свечи и нехитрое меню всего из восьми пунктов («рыба сушеная, порцiя», «морс клюквенный, стаканъ», «капуста квашеная, порцiя» и т.п.). За одним столом — Мармеладов, за другим — Раскольников. И вот первый подсаживается ко второму и начинает знакомую всем исповедь о своей жизни, жене и дочери. Они, кажется, и не замечают других «посетителей», которые заказывают напитки подоспевшей официантке (да-да, это тоже можно сделать!) и внимательно слушают монолог. Из состояния завороженности выводит звон колокольчика. Пора.

И вот мы уже стоим возле каморки, где Родион признается Соне в убийстве. Смотрим в нее через узкую щель. Нервный всклокоченный юноша то сидит, то ходит перед испуганной и встревоженной девушкой, каясь и рассуждая, «тварь он дрожащая или право имеет». После оказываемся около комнаты старухи-процентщицы и тоже заглядываем туда. Полосатые обои, небольшой диванчик, огромный сундук… Алена Ивановна, бормоча что-то себе под нос, перебирает вещи, когда к ней приходит Раскольников. Короткий диалог, удар топора, вскрик ростовщицы… Каждый, кто читал роман, наверняка представлял себе эту сцену, но едва ли видел ее! Пока убийца не заметил непрошеных свидетелей, спешно ретируемся.

…Места и герои стремительно сменяют друг друга. Вот Родион вместе со своим приятелем Разумихиным, матерью Пульхерией Александровной, сестрой Дуней и ее женихом Петром Петровичем Лужиным выясняют отношения. Вот Сонечка Мармеладова рыдает над раздавленным лошадьми отцом — так горько и искренне, что на глаза тоже невольно наворачиваются слезы. Катерина Ивановна обводит нас безумным взглядом и говорит: «Дайте хоть умереть человеку спокойно! Вы бы еще с папиросами и в шляпах сюда пришли! Хотя один уже надел!» (тут наш дворник, смутившись, снимает фуражку). А вот Свидригайлов в последний раз объясняется с Дуней и стреляет в себя, вызывая у «наблюдателей» невольный вскрик. И вот, наконец, мы — в Сибири, где Раскольников отбывает каторгу, а его регулярно навещает верная Соня… Происходящее настолько реалистично, а персонажи так близко, что хочется протянуть руку и потрогать их. Но правила неумолимы. Через полтора часа машина времени возвращает нас в настоящее.

Время Достоевского

Напомним, что еще в январе 2016 года худрук Русского драматического театра и режиссер этого спектакля Сергей Левицкий пообещал поставить его в необычном формате «променада» или же «бродилки»,  отразить пусть не все произведение, но основные его моменты и окунуть людей в ту эпоху. Он отметил, что действие будет происходить не на сцене, а в служебной части, а зрители ходить между локациями — некоторые сцены словно оживут и сойдут со страниц романа. Каждая группа пройдет по определенному маршруту. При этом одна посмотрит постановку с начала до конца, другая — с конца до начала, третья — по принципу «солянки» и т.д.

И наша группа (куда попал и сам режиссер, наблюдавший не столько за игрой актеров, сколько за реакцией зрителей) действительно перемещалась по коридорам, поднималась и спускалась по лестницам и оказывалась в разных помещениях — художник по свету Сергей Грачев и художник-постановщик Вадим Бройко искусно превратили их в места действия «Преступления и наказания». Например, сделали из театрального гаража питейное заведение. «Если не секрет, сколько стоят декорации?» — поинтересовались журналисты уже на пресс-подходе. «Думаю, трактир окупит их!» — отшутился Евгений Винокуров (он же трактирщик).

Левицкий отметил, что особых проблем с площадками, реквизитом и костюмами не возникало (хотя, по мнению одной из зрительниц, некоторые герои выглядели слишком «гламурно»). А Бройко добавил, что ярких красок не было неслучайно: «Мы использовали темные цвета и отказались от остальных — они здесь не нужны».

Во время спектакля мы изо всех сил старались не отставать от своего гида. Неудобная обувь и впрямь могла бы стать помехой променаду, а опоздание и вовсе исключить участие в нем. Поскольку действие во всех локациях разворачивалось одновременно, несколько актеров играли одного персонажа. Например, Алена Байбородина и Светлана Полянская — Дуню, Анастасия Турушева, Елена Пономаренко и Елизавета Михайлова — Соню, Леонид Иванов и Валерий Шарафутдинов — Мармеладова, а Иван Бузунов, Артур Шувалов, Петр Прозоровский, Александр Кузнецов и Владимир Барташевич — Раскольникова и т.д. Но благодаря умелому гриму и почти одинаковой одежде разница между ними почти не замечалась. Ощущение «подглядывания» упорно не покидало. А в Олега Петелина (Свидригайлова) и впрямь сложно было не влюбиться! Сами артисты признаются — им было нелегко, но очень интересно работать над постановкой. Сперва ее формат вызвал у всей труппы легкий шок. Но глаза боялись, а руки делали.

— Играем одно и то же несколько раз подряд. Но в этом тоже есть своя прелесть. Главное — не пережать и не войти в «автомат», — подчеркивает Полянская.

— От столь близкого нахождения зрителей просто абстрагируемся. Это же наш дом, наша тайна, — отмечает Прозоровский. — Но и благодаря ему чувствуем еще большую ответственность. Никакой театральности, предельная искренность. Ведь все видно как под увеличительным стеклом,

Сам режиссер немного сказал о трудностях процесса: «Пришлось сокращать большие и «вкусные» тексты до 10-минутных сцен. А так просто дал наводку и затем подтягивал колки. Труппа работала самостоятельно». И объяснил выбор автора так: «Достоевский очень актуален сегодня, когда вокруг одни страдания, которые уже стали обыденностью и никого не удивляют».

Свою способность ставить яркие и резонансные спектакли Сергей Левицкий охарактеризовал не как погоню за культурным шоком, а как исследование творческих возможностей — актеры и сами куда-то тянутся, и зрителей тянут. Однако создавать новую «бродилку» пока не планирует:

— Эта форма уже выбрана для «Преступления и наказания», и дубляж не нужен, — заявил он.

 

Роксана Родионова, «Московский Комсомолец в Бурятии», 13.04.2016

В ближайшее время спектакль не состоится, следите за афишей.